Ekomik.ru

В политологии существует понятие - клиентизм. С некоторых пор оно используется и в экономике. Означает этот термин отношения опеки и покровительства взамен на лояльность и верную службу. Классическим примером клиентистской системы является феодализм. Отношения в этой системе напоминают матрешку - все состоят со всеми во взаимозависимости, но эта зависимость, так сказать, разной степени. Каждый барончик является начальником для барончика поменьше, тот - для еще меньшего и так далее. Важно, что жесткой иерархии тут не наблюдается, действует принцип «вассал моего вассала - не мой вассал».

Жизнь при феодализме регулировалась традициями, привычками и другими неписаными нормами. Разумеется, короли и прочая публика издавали некие нормативные акты, но мы бы назвали их скорее постановлениями и распоряжениями, чем законами. Проблемы решались по мере их поступления, способами, изобретаемыми для данной ситуации. Ну а поскольку большинство проблем было локализовано на отдельных территориях, всегда выходило так, что наиболее значительным оказывался местный начальник, то есть тот или иной барончик. Если бы по каким-то причинам в Европе не возникли города, а, говоря более обобщенно, если бы не существовало экономического обмена между территориями и вызываемой этим явлением потребности в универсальных правилах, феодализм мог бы существовать сколь угодно долго. Именно сила универсальных, применимых к любым условиям правил, и привела к исчезновению феодализма. Отсчет можно вести с 1215 года - Великой хартии вольностей. Разумеется, процесс этот был длительным и непростым, но смысл его состоял именно в борьбе универсальных правил с ситуативными решениями.

Российская политэкономическая ситуация несмотря на пресловутую вертикаль похожа на феодальные отношения. Отличия два. Первое - если классические феодалы владели территориями, то наши - статусом. Их главный ресурс - влияние, способность «решать вопросы». Разумеется, приобретается этот ресурс в политической сфере, отсюда, скажем так, нетрадиционное происхождение наших олигархов, которых и олигархами-то назвать трудно. Настоящие олигархи своим положением обязаны собственному богатству, у нас прямо обратная ситуация - положение рождает богатство. Второе отличие - в более замысловатых отношениях лояльности, когда достаточно трудно разобраться, кто же кому свояк и что именно это означает на данном отрезке времени. Кстати, похоже, что к премьерству Путина начали появляться некие традиции, упорядочивающие хаотические взаимоотношения.

Кстати,  в России существуют не только феодальные отношения. Здесь есть и сверхцентрализованное государство индустриальной эпохи, при этом главным источником феодального статуса является место в государственной иерархии. Парадоксальный коктейль взаимозависимостей, в котором увеличение централизованных государственных полномочий приводит лишь к усилению феодальной неразберихи. Российский феодализм паразитирует на государстве, использует его в своих целях и, по правде говоря, довольно трудно найти социально значимую ситуацию, в которой государство выступало бы как общественный институт, а не как инструмент феодальных интересов.

Ну и, наконец, последний элемент нашей аналогии, а именно - кто же выступает в роли феодального крестьянина? Вряд ли таковыми можно считать обычных граждан. Скорее, следует говорить о более крупных формах. Для нашего феодализма базовой производственной единицей является предприятие.

Предприятия являются у нас и основными налогоплательщиками, собственно, они (а не какие-то там отдельные граждане, как на Западе) выступают субъектами в отношениях с государством. Борьба за контроль над предприятиями, уничтожение «вражеских» предприятий является сутью нашего феодализма. Заметим, что даже политический контроль и политические репрессии применяются к предприятиям, а не к отдельным фигурам.

Неудивительно поэтому, что предприятия - от ларька до Юкоса - превратились у нас чуть ли не в самостоятельные политические субъекты. Они выступают с обвинениями и заявлениями, предъявляют требования (как ВАЗ) и ставят условия. Кто-то был закрыт, потому что так требовалось политической власти, кого-то неправильно приватизировали и так далее. В общем, в связи с устранением одних барончиков в рядах крепостных начался разброд и шатание и, очевидно, - поиски новых барончиков.

Разумеется, многие теперь пытаются списать свои хозяйственные неудачи на политические неурядицы, дескать, мы так плохо работаем, потому что нас преследует власть.

Истину в таких историях найти крайне затруднительно, ибо отношения зависимости всегда обоюдны. Крестьянин так же заинтересован в сеньоре, как и сеньор в крестьянине. Было ли то или иное предприятие хорошим на самом деле установить практически невозможно, ибо все экономические процессы в стране находятся под полным политическим контролем. Если даже само предприятие и не было под «крышей» (что почти исключено), неизвестно, как и был ли открыт рынок, на котором оно работало. Если в России дело дошло до войн за монополию на торговлю рыбой, то, скорее всего, дела обстояли (и обстоят) из рук вон плохо. При этом очень важно понимать, что политический контроль не произрастает, как при коммунизме, из одного центра (несмотря на так разрекламированную вертикаль). Тут-то как раз и проявляется ужас феодализма - понять, кто кому начальник, кто источник, а кто просто составная часть, невозможно, часто одни и те же люди выступают в разных ситуациях в совершенно разных ролях.

И самое важное: то, что потом назвали капитализмом, началось с закона для всех, а не с «первичного накопления». Понимание необходимости замены межличностных отношений общими для всех правилами является критерием «буржуазности». И то, как будет реагировать власть в лице президента Медведева на страстные призывы предприятий немедленно вмешаться в их дела, станет очень показательным в определении этой «буржуазности». Если государство начнет восстанавливать справедливость, можно смело говорить о том, что «буржуазная революция» еще впереди. Разумеется, нарушители закона должны быть наказаны, но для этого существует установленная процедура - суд.

Если же из каждого явления такого рода, как в случае, например, с прилетом Путина на вертолете, будет устраиваться шоу, дела наши плохи. Напомню, что в рамках нашей аналогии мероприятия, которыми так увлеченно занимается правительство, есть ни что иное, как передача крепостных из одних рук в другие. Феодальную систему эти действия не меняют. Вообще говоря, деятельность правительства и те приоритеты, которые оно выдвинуло или не выдвинуло, крайне настораживают. Власть занимается перераспределением предприятий вместо того, чтобы изменить систему, в которой они имеют столь важную роль.

К примеру, в так называемой реформе МВД - ничего не сказано про экономическую составляющую процесса,  а ведь в нашей феодальной стране - это чисто экономическое заведение, куда более важное, чем Минфин и Минэкономики вместе взятые.